Ростовщик (США, 1964) — Смотреть фильм

Еврейский ростовщик, жертва нацистского преследования, перестает доверять всем своим родным и единоверцам, и слишком поздно понимает, к какой трагедии привели его действия.

Малоизвестный, но высоко ценимый критиками и зрителями (7.8/10 на imdb), фильм Сидни Люмета (12 разгневанных мужчин, Собачий полдень, Убийство в Восточном экспрессе) рассказывает о человеке, пережившем холокост. Тема, конечно, амбициозная, однако придраться в фильме не к чему. Ростовщик-еврей, пожалуй, лучшая роль Рода Стайгера за всю его карьеру (Номинация на "Оскар" (1965), Лучший актер (Род Стайгер)) - да он и сам называет этот фильм своим самым значимым опытом в кинематографе.

По одноименному роману Эдварда Льюиса Уолланта.

Фильм "Ростовщик" (1964) смотреть онлайн бесплатно в хорошем HD качестве:

Смотреть фильм "Ростовщик" (1964) в хорошем HD 720 - 1080 качестве:

Ростовщик

«Ростовщик» - мощная лента, возможно, как никакая другая точно характеризующая художественные особенности режиссуры Люмета, склонного к острому, даже взвинченному драматизму. Имея большой опыт работы в театре, Люмет привнес в свои фильмы лучшие свойства этого искусства, – прежде всего, его способность оглушать зрителя безостановочным потоком эмоций. Тяготея в «Ростовщике» (как и в прошлых своих картинах, многих из которых – экранизации пьес) к длинным планам, режиссер создает поначалу обманчивое впечатление въедливого к деталям, медленного повествования.

Однако, уже в первые десять минут, мы сталкиваемся с достаточно прихотливо выстроенной ассоциативной структурой, выходящей за рамки театрального единства места, времени и действия: сверхкороткие планы-вспышки (как никогда точно соответствуют сути понятия «флешбек») разрывают не только нарративную однородность, но выражают бунт вытесненного в подсознание травматичного материала. За десять лет до «Таксиста» Люмет показывает, что в личном опыте, как в капле, отражается общемировая трагедия, вместе с тем, подводя зрителя к ошеломляющим выводам, превосходящим большинство схожих социальных киновысказываний, в том числе и ленту Скорсезе.

Сначала вторжение мнемонических образов воспринимается зрителем как стенограмма внутреннего мира героя, который путем ампутации эмоциональной сферы пытается спастись в забвении. Для Соула прошлое никак не связано с настоящим, а поэтому может быть изъято из жизни, но постепенно он, а месте с ним и зритель, обнаруживает шокирующую истину: воспоминания – это тревожный звонок, интуитивное понимание соответствий между прошлым и настоящим, страшное понимание единства концлагерного кошмара и повседневной буржуазной реальности.

В Аушвице Соулу открылись тайные пружины мироустройства – эксплуатация и садистское упоение властью, деление людей на палачей и жертв, тех, кто испытывает страдание и тех, кто его причиняет. Долгие годы душевная слепота Соула, нежелание замечать происходящее, стремление уберечь себя от эмоциональных потрясений не давали ему увидеть, что мир, породивший фашизм и стремление к наживе – один и тот же, и от него невозможно спрятаться, ибо он постоянно побуждает к отвратительному соглашательству со своими правилами.

Постепенное пробуждение в социальной марионетке способности к состраданию и активному протесту показано исполнителем главной роли чрезвычайно убедительно, без резких эмоциональных переходов. Род Стайгер должен был выполнить ряд чрезвычайно сложных задач: 1) показать, как под маской невозмутимости и равнодушия клокочут нерешенные проблемы; 2) выразить, как поэтапно рушится привычный порядок вещей, как разрушается иллюзорное внутреннее равновесие, в которое герой непоколебимо верит; 3) сделать благородные поступки Соула спонтанными и бессознательными, укорененными в его смятении.

Когда герой начинает платить своим клиентам баснословные суммы за пустяковые вещи – это его отчаянная попытка хоть как-то разорвать порочный круг эксплуатации, помочь людям, исходя из его социальной роли, и выглядит это гораздо убедительнее, чем борьба на баррикадах. Люмет не стремится к социальному обличению, в противном случае он обозначил бы свою идеологическую позицию четче, он скорее изображает экзистенциальный тупик, в котором оказалось человечество, не извлекшее уроков из нацистского ужаса.

Однако, режиссер совершил техническую ошибку, ставшую впоследствии регулярной в его творчестве: он перебарщивает с так называемыми «ударными» сценами, порой нагромождая их друг на друга, в результате чего у зрителя возникает ощущение, будто его бьют дубиной по голове. Умеренность и лаконичность в использовании выразительных средств – одно из важнейших свойств настоящего шедевра, в «Ростовщике» кинематографическая форма не сбалансирована, будто переперченное блюдо, она обжигает и вскоре делает нас нечувствительным к происходящим событиям.

Конечно, мрачность темы и поистине гениальный ассоциативный способ ее раскрытия диктовали определенные условия, необходимость сильного нажима на зрителя, но его просто требовалось просчитать точнее, чем это сделал Люмет. Тем не менее, этот серьезный стилевой просчет не должен мешать синефилу почувствовать редкую для американского кино способность к убедительным символическим обобщениям, создаваемых на основе детальной реконструкции социальной среды (по-настоящему ошеломляют даже бывалого зрителя кадры нищих, заваленных мусором улиц, почти клаустрофобная теснота интерьеров и математическая выверенность пластического существования даже второстепенных исполнителей, соединенных при этом с органикой их типажей).

Осуществив плодотворный синтез художественных возможностей театра и кино, Люмет создал захватывающий портрет цивилизации, не желающей знать правду о самой себе. «Ростовщик» - удивительное по силе высказывание о нерасторжимой связи прошлого и настоящего, боли локальной и глобальной, о глухом и труднореализуемом протесте против зла, которому, тем не менее, необходимо дать волю, если хочешь спасти в себе хотя бы крупицы человечности.