Пассажирка (Польша, 1963) — Смотреть фильм
На роскошном корабле возвращается из-за океана в Европу немка Лиза со своим представительным мужем. Звучит голос комментатора: «Этот рассказ начинается сегодня – но там, где он начинается, не существует вчера и завтра, только сегодня». Этот роскошный пароход – «остров во времени», и каждый его пассажир – тоже остров. Последняя остановка в английском порту.
Застывший кадр показывает Лизу. Ее глаза устремлены со смятением и испугом на поднимающуюся по трапу женщину.
Начинается возвращение в прошлое. Воспоминания Лизы переносят нас в годы войны, в Освенцим. Молодая Лиза - лагерная надзирательница, эсэсовка. Пытаясь объяснить мужу свой испуг, Лиза рассказывает ему о случившемся когда-то, о том, что она все эти годы скрывала и хотела забыть. Там, в лагере, и встретилась Лиза с заключенной полячкой, молодой еврейкой Мартой. В центре фильма их поединок, желание надзирательницы сломить гордость Марты, заключенной N13417 (подлинный освенцимский номер Зофьи Посмыш-Пясецкой автора «Пассажирки»), унизить ее духовно, уничтожить морально.
20 сентября 1961 года Анджей Мунк погиб в автомобильной катастрофе. Он успел снять только «лагерную» часть фильма, а современную (основную в романе Зофьи Посмыш-Пясецкой) только начал (в СССР роман писательницы «Пассажирка» был напечатан в «Иностранной литературе» 1963 N 8).
Фильм "Пассажирка" (1963) смотреть онлайн бесплатно в хорошем качестве:
Альтернативный источник фильма "Пассажирка" (1963) в HD 720 - 1080:
Аушвиц по-женски
Анджей Мунк — один из самых ярких представителей польской школы кинематографии середины 1950-х — начала 1960-х годов, черпавшей вдохновение в итальянском неореализме, трагически погиб в автокатастрофе 20 сентября 1961 года по пути на съемки своей пятой и, как уж вышло, последней полнометражки «Пассажирка». Фильм по повести Софии Посмич остался недоснятым, а соратник Мунка Витольд Лесевич собрал все, что есть, снабдил своими краткими комментариями и выпустил на экраны спустя два года, по сути, ничего не меняя. Закадровый голос сообщает о том, что задачи продолжить режиссерскую мысль с того места, где она оборвалась, не стояло, и никто не решился взять на себя право ответить на поставленные Мунком вопросы.
Комфортабельный пароход подобен острову во времени. Когда кругом лишь плеск волн и бескрайняя поверхность океана, когда прошлая жизнь осталась далеко позади, а будущая еще и не думала показываться за горизонтом, есть только незамутненное беспечное сейчас. Пассажир сам подобен острову в отрыве от привычных людей, связей, отношений, привычек и уклада жизни. Однако минувшее имеет удивительное умение настигать даже в самых неожиданных и укромных местах. Немка Лиза, возвращающаяся на родину спустя несколько лет после окончания Второй мировой вместе со своим американским мужем, внезапно замечает во время остановки в английском порту женщину, чье лицо ей до боли знакомо. Дама поднимается на борт, и Лиза с ужасом узнает ее. Следующие минуты мы слушаем короткий, но проникновенный рассказ героини, ее откровенные признания мужу об узнице Освенцима Марте и о своем бесславном нацистском прошлом. Лиза рассказывает, как летом 1943-го ее определили на должность надзирателя, как прониклась она к одной из заключенных самоотверженной симпатией, как выгораживала ее, как спасала от смерти и как устраивала ей тайные встречи с женихом Тадеушем из соседнего блока, пока оба влюбленных, уже без участия Лизы, ни оказались в «бараке смерти»…
Сцены на корабле отсняты так и не были. Сохранились лишь некоторые рабочие материалы, которые и вошли в финальную версию картины. Поэтому зритель то и дело наблюдает некое подобие комикса — слайд-шоу из кинокадров с крупными планами, выразительными застывшими эмоциями героев. Он сам может дофантазировать, какие сцены могли бы произойти между двумя этими женщинами по прошествии стольких лет. Однако фильм "Пассажирка" (1963) не пойдет по болезненному пути «Ночного портье» к обнаженному нерву, и, вместо того чтобы развязать эмоционально-психологический конфликт в настоящем, режиссер снова с головой погружает нас в прошлое, пробуждая вторую, качественно иную серию воспоминаний. Это уже не отчаянные оправдания героини перед пораженным мужем-американцем, приукрашенные и преувеличенные, — это дотошный самоанализ, глубокий внутренний диалог со своей противоречивой натурой, желание докопаться до истинной сути событий, что так усердно и остервенело вымарывались из памяти, признаться себе самой в совершенных грехах, переосмыслить мотивацию своих поступков и дать оценку своим действиям… Вспомнить, как все было на самом деле.
Рассказанная Мунком история двух женщин — простая и приземленная. В ней нет того размаха и эпичности, моду на которые в 1993 году введет Спилберг, а в 2002-м продолжит Полански. Нет романтизированной трагичности «прекрасной» жизни за колючей проволокой, запущенной на экран в 1997-м Роберто Бениньи. Концлагерь в «Пассажирке» — не минорная схематичная декорация, как в «Склонности» Матиаса и не прячущийся за кадром жуткий символ нацистской чумы, как в «Мальчике в полосатой пижаме» Хермана. Это степенное, сдержанное, повествовательное кино, в котором, однако, есть одна десятисекундная сцена, представляющаяся наглядной квинтэссенцией настроенческой подложки всего фильма, — как то самое мимолетное кроваво-красное пальтишко на фоне трехчасового черно-белого «Списка Шиндлера». Маленькая еврейская девочка подбегает к караульному в эсесовской форме и радостно гладит по голове его овчарку. Немец слегка наклоняется к ребенку и на секунду расплывается в широкой добродушной улыбке. Ровно на секунду, после чего резко делает каменное лицо, выпрямляется и неосознанно озирается по сторонам.
Через полвека после выхода «Пассажирки» на экраны поставленные Мунком вопросы — те самые, что не нуждаются в поспешных ответах, — по-прежнему актуальны. О шансах совести и чести оказаться убедительнее зависти и властолюбия на чуткой чаше весов вечной дихотомии добра и зла. О том, чем верность Родине отличается от служения режиму, о нравственной дилемме между механическим выполнением приказов и проявлением искреннего сострадания. О том, что история — наука, в которой нельзя ограничиваться только черными и белыми красками, о том, как ветвисты, многогранны, а порой биполярны трактовки прошлого, о том, как зыбка, изменчива и податлива человеческая память. И, к гадалке не ходи, вопросы эти будут актуальны еще долгие и долгие лета, примерно до того момента, пока мы не наберемся достаточно мудрости, чтобы не повторять своих ошибок.
Капо лучше, а это какая то бредовина с воспоминаниями!